Правда, следует отметить, что уровень мастерства был несколько ниже, чем, скажем, в нашу эпоху. Конечно, современные теоретические разработки заметно обогатили арсенал сегодняшнего спортсмена. Шахматных гроссмейстеров и мастеров можно было пересчитать по пальцам. Кандидатов в мастера спорта и перворазрядников – несколько более. И, тем не менее, таких также было значительно меньше, чем в наше время. Получить первый разряд в то время было совсем непросто. Мне приятно отметить, что мой отец был одним из них. Я всегда этим гордился в детстве и втайне мечтал, достичь этой заветной планки.
Значительно позже, став заместителем редактора областной газеты «Бухоро хакикати» («Бухарская правда») и уйдя несколько от шахмат, уровень его игры заметно снизится. Но и тогда он будет находить время, чтобы следить за всеми матчами, происходившими между известными шахматистами за шахматную корону. По современным меркам, я полагаю, что у него до конца жизни сохранился уровень крепкого второразрядника.
Нередко, я заставал его дома, сражающимся с кем-либо из его сослуживцев, за очередной шахматной партией. Как правило, после игры в доме обязательно накрывался стол, который не обходился без того, чтобы не отметить это событие.
Несмотря на то, что отец слыл хлебосольным хозяином и сам был не чужд веселому застолью с хорошей выпивкой и закуской, тем не менее, он во всем любил порядок и меру. Если его самого приглашали в гости, то он, посидев с удовольствием положенное время, всегда чувствовал – когда следует закругляться, дав тем самым возможность хозяевам отдохнуть немного от гостей. Я, например, не помню ни единого случая, чтобы отец остался ночевать у кого-либо в гостях. Сколько бы он не выпил (а выпить он любил), он неизменно стремился домой, ибо полный покой он находил только лишь, очутившись в своей родной кровати. Это у него было, что называется, в крови. Точно такого же отношения он желал видеть и от своих гостей. Хотя, порой, случались довольно забавные казусы.
Однажды гостем отца оказался какой-то местный литератор. Мне почему-то запомнилось его имя – Мелливой – очень редкое даже для местного населения. Как и все настоящие литераторы, он был неравнодушен к спиртному и шахматам.
Застолью предшествовала неспешная беседа и игра. Сыграв пару-тройку партий с отцом и окончательно убедившись, что соперник ему «не по зубам», гость заметно потерял интерес к игре, периодически поглядывая в сторону кухни. Отцу тоже претила «игра в одни ворота»: азарт настоящего игрока просыпался в нем только тогда, когда напротив него сидел достойный и сильный противник.
Родитель тактично предложил сопернику ничью и убрав шахматы, незаметно подал знак матери, означавший, что можно накрывать на стол.
Гость заметно оживился, когда на столе появилась бутылка «Столичной»: чувствовалось, что после писательства, это была его вторая страсть. А потому, очень скоро он настолько захмелел, что прямо на глазах у отца откровенно уснул за столом, уронив голову чуть ли не в тарелку с салатом.
Естественно, такого поворота событий папа никак не мог предвидеть, а потому мгновенно протрезвев, он стал лихорадочно соображать – каким образом вернуть товарища к цивилизованному застолью. Делать это следовало очень деликатно, дабы не дать повода гостю – обвинить в неучтивом и неуважительном отношении со стороны хозяина дома. С другой стороны, подобной картины ранее никогда в жизни отцу не приходилось видеть, а потому он был явно сконфужен, обескуражен и до крайности расстроен. Что делать?!
– Мелливой – чуть громче обычного обратился папа к гостю, желая обратить к себе внимание последнего. Однако, тот явно не слышал призывов отца.
Заботливая мама и любопытные маленькие члены семьи просунули свои головы в гостиную. Папа вопросительно уставился на нас.
– Мелливой – произнесла мама, в надежде на то, что голос хозяйки дома заставит вздрогнуть и проснуться незадачливого поэта.
В ответ гостиная наполнилась звуками неимоверного храпа. Мама не выдержала и тихо засмеялась. Дети также, прыснув от смеха, шустро исчезли в детской комнате. Одному папе было не до смеха: он нервно закурил сигарету и стал совершать круги вокруг стола, соображая – что бы такое предпринять, дабы гость наконец-таки очнулся. И тут его «осенило». Обычно, по завершению застолья, хозяин дома традиционно произносит «омин» – жест, означающий, что теперь можно расходиться.
Отец сел напротив гостя и, поднеся раскрытые и сложенные вместе ладони к своему лицу, достаточно громко произнес:
– Омин!
Ни единый мускул не дрогнул на лице Мелливоя.
Через пять минут дети, корчась в конвульсиях от смеха, валялись в разных концах коридора. И только из гостиной, ещё долго и настойчиво, словно молитва-заклинание, доносились монотонные «мантры» отца:
– Омин, Мелливой! Мелливой, омин!!!
…К сожалению, я уже не помню всех деталей того дня. Видимо, все же, каким-то образом гостя сумели «вернуть к жизни» и проводить домой. Я бы не сказал, что этот случай как-то особо повлиял на отца. Но в одном – точно, потому что с тех пор родитель стал очень осторожным и разборчивым в выборе партнеров.
Папа дает сеанс одновременной игры в санатории Мохи-хоса, конец 50-х гг прошлого века. Фото из семейного архива автора
Пожалуй, главной отличительной чертой отца являлась ответственность. Можно, конечно же, это объяснить тем, что он являлся партийным работником прессы, что будет вполне логичным. И, все же, в немалой степени приобретению этого качества, несомненно, поспособствовали шахматы.
Именно они сформировали в отце такие качества, как критический подход и объективный анализ всего того, за что бы ему ни приходилось браться, упорную усидчивость и чрезвычайное трудолюбие. Говоря сегодняшним языком, его можно было бы назвать настоящим трудоголиком. Вне редакции и своей газеты он просто не мыслил себя. Очень часто, по любым мелочам, сотрудники звонили к нам домой, чтобы решить ту или иную возникшую проблему. А проблем в советскую эпоху было предостаточно.
К примеру, в каком порядке следует перечислять в газете членов Политбюро ЦК КПСС, какую фотографию помещать на «главную», как быть, если главных новостей сразу несколько и т. д. и т. п. А поскольку, «мышиная возня» в Кремле никогда не затихала, то и угадать – как правильно «расположить фигуры» – было под силу далеко не каждому. Здесь требовался аналитический склад ума и немалое мужество – возложить на свои плечи серьезную ответственность за принятое решение с тем, чтобы затем держать ответ перед идеологическим отделом ЦК.
